Джон Мильтон

Il penseroso

Прочь, Радости, химеры,
  Которые бездумьем рождены!
  Как мало вы нужны
  Душе, взалкавшей знания и веры!
  Царите в тех умах,
  Что предаются с пылом беззаботным
  Фантазиям, бессчетным,
  Как сны, ночной эскорт Морфея, или
  Частицы мелкой пыли,
  Танцующие в солнечных лучах.
  Богиня мне мила другая -
  Ты, Меланхолия благая,
  Чей лик нарочно зачернен,
  Затем что слишком светел он
  Для слабого людского взора;
  Но это чернота, которой
  Лишь умножалась прелесть той,
  Кому Мемнон был брат родной,
  Иль царственной Кассиопеи,
  Дерзнувшей дочерей Нерея
  Прогневать похвальбой своей.
  К тому ж твой род стократ знатней:
  Родитель Весты светлокудрой,
  Тебя Сатурн с ней прижил мудрый -
  Когда над миром он царил,
  Такой союз за грех не слыл.
  Не ведая, что свергнет с трона
  Его Юпитер беззаконно,
  Бог проводил нередко дни
  На Иде с ней в лесной тени.
  Отшельница, ты вся - терпенье,
  Раздумье, самоотреченье!
  Надень наряд, чей черен цвет,
  И пускай тебе вослед
  Струится он волною темной,
  Окутай столой плечи скромно
  И низойди ко мне, но так,
  Чтоб был величествен твой шаг
  И, зеркало души крылатой,
  Был холодней, чем мрамор статуй,
  Твой лик нездешний до тех пор,
  Пока вперенный в небо взор
  Сама и нежно и сурово
  К земле не обратишь ты снова.
  Веди сюда Покой, и Мир,
  И Пост, которого на пир,
  Равно как муз, в свои чертоги
  От века приглашают боги.
  Пускай с тобой придут Досуг,
  Садов трудолюбивый друг,
  И златокрылый тот возница
  Огнеколесой колесницы,
  Тот херувим, кого наш род
  Высоким Помыслом зовет.
  И пусть вокруг все стихнет разом
  И ждет, чтоб Цинтиею к вязам,
  Глядящимся в окно мое,
  Привязан был дракон ее
  И звонкой трелью Филомела
  Чело разгладить мгле сумела.
  О птица, как чарует нас
  Твой сладкий, твой печальный глас!
  Твоим напевом упиваясь,
  Я часто по лесам скитаюсь;
  Когда ж ты петь кончаешь нам,
  Брожу по скошенным лугам
  Одиноко и безмолвно
  И гляжу, как месяц полный
  Плывет в бескрайных небесах,
  То исчезая в облаках,
  То вновь из толщи их волнистой
  Являя лик свой серебристый.
  С холма я слышу звон - сигнал,
  Что час тушить огни настал,
  И стучит прибой о взморье,
  Этим звукам мрачно вторя.
  В ненастье же и в холода
  Скрываюсь я в глуши всегда,
  Где гасят свет, едва стемнеет,
  И видно лишь, как уголь тлеет
  В очагах у бедняков,
  И слышны лишь песнь сверчков
  Да окрик сторожа ночного,
  Смолкающего тут же снова.
  Порой сижу у ночника
  В старинной башне я, пока
  Горит Медведица Большая,
  И дух Платона возвращаю
  В наш мир с заоблачных высот,
  Где он с бессмертными живет,
  Иль тщусь, идя за Трисмегистом
  Путем познания тернистым,
  Заставить слушаться меня
  Тех демонов воды, огня,
  Земли и воздуха, чья сила
  Стихии движет и светила.
  Порой Трагедия в слезах
  Мне повествует о делах
  Детей Пелопса, и о Фивах,
  И о троянках несчастливых,
  И о событьях поновей,
  Хоть редко здесь дивлюсь я ей.
  Ты, Меланхолия, всесильна!
  Прервать ты можешь сон могильный
  Мусея в роще иль велеть
  Душе Орфея так запеть,
  Чтоб отпустил Плутон железный
  Его с женой из адской бездны.
  Своди ж меня в полночный час
  С тем, кто оставил нам рассказ,
  Не дописав его, однако,
  Про Камбускана и Канаку,
  Про Альгарсифа, Камбало,
  Чудесное кольцо, стекло
  И скакуна из меди звонкой,
  Иль с тем, кто выспренне и тонко
  Воспел турниры, шум дубрав,
  Волшбу и фей, словам придав
  Смысл больший, нежели обычный,
  Для слуха нашего привычный.
  Вот так всю ночь при свете фонаря
  Я жду, пока придет заря,
  Но не в порфире, как бывало
  Во дни охотника Кефала,
  А спрятав лик под клобуком
  Из черных туч, коль вихрь кругом
  Неистовствует, злобно воя,
  Иль под вуалью дождевою,
  Если ветер замолчал
  И ливень в окна застучал.
  А если солнце светит ныне,
  Ты уведешь меня, богиня,
  В леса, где тишину топор
  Не смел нарушить до сих пор,
  Где в полусумраке сильваны
  По чаще бродят невозбранно,
  Где сосны и дубы приют
  Дриадам, как и встарь, дают.
  Там, на траве, росой омытой,
  От зноя и от взоров скрытый,
  У говорливого ручья
  Раскинусь утомленно я,
  Внимая плеску волн и гуду
  Хлопотливых пчел, покуда
  Не забудусь в легком сне
  И не слетит с небес ко мне
  Чреда таинственных видений,
  Бесплотных и немых, как тени,
  И ласковые крылья их
  Не коснутся век моих.
  Когда ж я вновь глаза открою,
  Пусть музыкою неземною
  Всю местность огласит вокруг
  Дух леса, смертных добрый друг.
  Затем направлюсь непременно
  Я в древний монастырь, где стены
  О своды прочно оперлись
  Под кровлей, устремленной ввысь,
  И через витражи цветные
  Едва сквозят лучи дневные.
  И пусть там громовой орган,
  Сливаясь с хором прихожан
  В благоговейном песнопенье,
  Меня исполнит восхищенья
  И небеса очам моим
  Отверзнет рокотом своим.
  И пусть, когда промчатся годы,
  Я возвращусь под эти своды,
  Во власяницу облачусь,
  В замшенной келье поселюсь,
  Вникая в свойства нам известных
  Целебных трав и тел небесных,
  И в старости сложу, даст бог,
  Хоть несколько высоких строк...
  Коль ждет меня судьба такая,
  Твой, Меланхолия, слуга я.

Перевод: Ю. Корнеев