Возле Ланивета. 1872 годУказательный столб там стоял на пригорке крутом -
Неказист, невысок,
Где мы с ней задержались немного, осилив подъем,
На распутье вечерних дорог.
Прислонившись к столбу, она локти назад отвела,
Чтоб поглубже вздохнуть,
И на стрелки столба оперла их - и так замерла,
Уронив подбородок на грудь.
Силуэт ее белый казался с распятием схож
В сизых сумерках дня.
"О, не надо!" - вскричал я, почуя, как странная дрожь
До костей пробирает меня.
Через силу очнулась, как будто от страшного сна,
Огляделась кругом:
"Что за блажь на меня накатила, - сказала она. -
Ну, довольно, пойдем!"
И пошли мы безмолвно в закатной густеющей тьме -
Все вперед и вперед,
И, оглядываясь, различали тот столб на холме
Среди мрачных пустынных болот.
Но в ее учащенном дыханье таился испуг,
Искушавший судьбу:
"Я увидела тень на земле, и почудилось вдруг,
Что меня пригвоздили к столбу".
"Чепуха! - я воскликнул. - К чему озираться назад?
Не про нас - эта честь".
"Может быть, - она молвила, - телом никто не распят,
Но душою распятые - есть".
И опять побрели мы сквозь сумерки и времена,
Прозревая за тьмой
Муку крестную, что на себя примеряла она
Так давно. - Боже мой!
Перевод: Г. Кружкова |
